| Форма входа
|
|
| МЕНЮ САЙТА |
| | Старые страницы
|
|
| Новые страницы
|
|
| Книги
|
|
| Фоторепортаж
|
|
| Здоровье
|
|
| Мой баннер |
|
| Статистика |
 Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0
|
|
|
|
Красный Берег.
Мемориал белорусским детям — жертвам фашизма.
Никто не переубедит меня в том, что наши дети жестокие, что они не способны сопереживать. Просто мы, взрослые, должны дать им возможность прочувствовать все ужасы, которые скрываются под словом «война». Красный Берег и есть та возможность...
Красный Берег. Мемориал белорусским детям — жертвам фашизма. Детям, прошедшим фашистский ад.
В 2010 году в посёлке Красный Берег (Гомельская область, Жлобинский район) был открыт мемориальный комплекс детям-жертвам нацизма, созданный архитектором Леонидом Левиным. На «Площади Солнца» — центр композиции мемориала — установлен кораблик надежды.
На его парусах — имена ребят, жизни которых удалось спасти при освобождении Красного берега. Их было 171. Имена записаны так, как себя называли сами дети. Имена, отлитые в металле: Марина, Настя, Зоя, Вера, Аркаша, Тёма, Арина, Петя, Оля… Эти имена взяты из лагерных документов.
За корабликом — галерея, где представлено 24 витража, выполненных по детским рисункам. Это рисунки детей Минского дворца пионеров, выполненные в1946 году. Солнечный послевоенный мир сбережённых от смерти детей. Один из витражей, «Строящийся Минск», выполнен по рисунку автора проекта мемориала «Красный Берег» Леонида Левина. В тот год ему исполнилось 11 лет.
От площади идут лучи-аллеи. Один из них (в центре) — черный, «Луч памяти».
Он проходит через «Мёртвый класс», где установлены белые школьные парты — в память о детях, у которых отняли детство. Средний класс до войны состоял из 40 и более человек, поэтому в «Мёртвом классе» 21 школьная парта.
Три ряда символизируют три года оккупации Белоруссии; в каждом ряду по семь парт в память о семи тысячах разрушенных в республике школ. Перед партами учительский стол и чёрная доска. На ней переписано письмо Кати Сусаниной её отцу. Это письмо стало одним из свидетельств преступлений нацистов на Нюрнбергском процессе.
Каждая деталь комплекса по-своему символична. Мемориал задумывался, как развернутая в пространстве панорама, как путь, трагичность которого можно осознать, только пройдя по одному из лучей Города Солнца. Это единственный черный луч, выделяющийся на фоне золотистой площадки. И всех на этом пути встречает тоненькая фигура девочки — опалённого войной беззащитного ребёнка, лицо которого перекошено от боли и беспомощности.
Поднятыми над головой руками девочка словно защищается от всех страхов войны. Она стоит на камешках красного цвета, символизирующих кровь детей. Таких как она были тысячи — беспомощных, обездоленных и истощённых.
Ребятишек, попадавших в концлагерь в деревне Красный Берег, после бани загоняли в зал, где они ожидали своей очереди. В двух комнатах была оборудована лаборатория. Ребёнка сажали на стул или клали на столы под наклоном, а ручонку просовывали в отверстие в перегородке или в стене, где выкачивали детскую кровь до последней капли. Тем, кто ещё подавал признаки жизни, немецкие врачи из гуманности обмазывали губы ядом. Умерших ребятишек потом увозили и сжигали.
Также здесь, в Красном Береге, был апробирован новый — «научный» — метод забора крови. Детей подвешивали под мышки, сжимали грудь. Кожа на ступнях отрезалась — или в них делались глубокие надрезы. Вся кровь стекала в герметичные ванночки. Для того чтобы кровь не сворачивалась, делали специальный укол.
Дети прибывали не только из Гомельской области, а также из областей Могилёва, Минска, Брянска, Смоленска, из Украины, Прибалтики... Детей собирали фашисты там, где была война. И брали в основном кровь именно у славянских детей, в период от 8 до 14 лет, то есть в период, когда идёт самое активное гормональное развитие — самая чистая кровь.
Во время сортировки некоторые малыши даже хотели попасть в донорский концлагерь. Были наслышаны, что здесь немцы не бьют, моют чуть ли не каждый день, а на обед дают сладкое. Умирать было не больно — обескровленные дети просто засыпали. Навсегда.
Здесь оккупанты держали около 2000 детей. Преимущественно девочек от 8 до 14 лет. 1-я группа крови и положительный резус-фактор чаще всего встречались именно у них. Доброжелательные тёти в белых халатах регулярно приходили и уводили ребят группами.
В Красном Береге нет ни одной детской могилы, ни одного братского захоронения. Известно, что донорами в концлагере Красный Берег стали 1990 детей. Общее число погибших от истощения и нечеловеческих условий содержания в концлагере и уничтоженных на пересыльном пункте — неизвестно.
Незавидной была и судьба детей, чья кровь не подходила для донорства. Их обрекали на рабский труд, отправляли в концлагеря. Мальчишки и девчонки из местных ходили на лесоповал и рыли окопы. Ждать помощи и защиты этим детям было неоткуда и не от кого: Красный Берег был окружён пятью кольцами нацистской обороны. Численность вражеских войск превышала численность местного населения в пять раз: здесь располагался танковый полк, полк СС и полевой жандармерии, а также два батальона противовоздушной обороны.
Ступеньки полукруглой лестницы мемориала ведут в страшные годы войны. Под открытым небом стоит 21 школьная каменная парта и одна классная доска. Белые парты и черная доска. На доске текст письма белорусской девочки Кати Сусаниной, которое она написала отцу из немецкой неволи.
Катя Сусанина родилась 12 марта 1928 года в Витебской области. Когда началась война, Катя была в самом нежном и трепетном возрасте - ей было всего 13 лет. И вместо счастья и радости ей досталась иная судьба - потеря близких и... рабство.
С началом Великой Отечественной войны отец Кати ушёл в Красную Армию. Вскоре Витебская область была оккупирована. После этого девочку ждал еще один страшный удар - мать Кати была убита нацистским офицером. Сама же Катя снискала себе ещё более страшную участь - она была отдана в рабство немецкому барону Шарлэну.
Жизнь в рабстве тем, кто никогда с этим не сталкивался, очень тяжело себе даже представить - какого это, быть рабыней? 14-летняя Катя, пережив множество издевательств со стороны свего хозяина, в один момент поняла, что её терпение на исходе. И закончилось оно окончательно в день её пятнадцатилетия.
В своем прощальном письме девочка описала всю свою жизнь в рабстве - сумбурно, перемежая тяжёлые строки со счастливыми детскими, довоенными ещё воспоминаниями, а затем покончила жизнь самоубийством. Это было 12 марта 1943 года. До освобождения города Катя не дожила меньше года.
Вскоре после освобождения белорусского города Лиозно, в 1944 году, при разборе кирпичной кладки разрушенной печи в одном из домов был найден маленький жёлтый конверт, прошитый нитками. Это было то самое прощальное Катино письмо.
На конверте стоял адрес: «Действующая армия. Полевая почта №… Сусанину Петру» На другой стороне карандашом написаны слова: «Дорогие дяденька или тётенька, кто найдёт это спрятанное от немцев письмо, умоляю вас, опустите сразу в почтовый ящик. Мой труп будет уже висеть на верёвке».
Номер полевой почты, написанный на конверте, устарел, и письмо не могло попасть адресату. Тем не менее, письмо было опубликовано в «Комсомольской правде» 27 мая 1944 года, как ещё одно страшное свидетельство войны.
Сейчас оно хранится в бывшем архиве ВЛКСМ.
Не будем пересказывать содержание этого страшного письма - лучше привести его целиком:
«Дорогой папенька! Пишу тебе письмо с немецкой каторги. Когда ты, папенька, будешь читать это письмо, меня в живых уже не будет. Моя просьба к тебе, отец, покарай немецких кровопивцев. Это завещание твоей умирающей дочери. Несколько слов о матери. Когда вернёшься, маму не ищи, её расстреляли немцы. Когда допытывались о тебе, офицер бил её плеткой по лицу. Мама не стерпела и гордо сказала, вот её последние слова: " Вы не запугаете меня битьём. Я уверена, что муж вернётся и вышвырнет вас, подлых захватчиков, вон». И офицер выстрелил маме в рот. Дорогой папенька, мне сегодня исполнилось 15 лет. Если бы сейчас встретил меня, то не узнал бы свою дочь. Я стала очень худенькой. Мои глаза впали, косички мне остригли наголо, руки высохли, похожи на грабли. Когда я кашляю, изо рта идёт кровь. Мне отбили легкие. А помнишь, папа, два года тому назад мне исполнилось 13, какие хорошие были именины. Ты мне тогда сказал: " Расти, доченька, на радость большой». Играл патефон, подруги поздравляли меня с днём рождения, и мы пели нашу любимую пионерскую песню. А теперь, когда я взгляну на себя в зеркало, — платье рваное, номер, как у преступника, сама худая, как скелет, и солёные слезы в глазах. Что толку, что мне исполнилось 15 лет.
Я никому не нужна. Здесь многие люди никому не нужны. Бродят, затравленные голодными овчарками. Я работаю рабыней у немца Ширлина, работаю прачкой, стираю бельё, мою полы. Работы много, а кушать два раза в день, в корыте с Розой и Кларой. Так хозяйка зовёт свиней. Так приказал барон. «Русы были и есть свиньи». Я боюсь Клары, это большая жадная свинья. Она мне один раз чуть палец не откусила, когда я доставала из корыта картошку. Живу в сарае. В комнаты мне входить нельзя. Один раз горничная полька Юзефа дала мне кусочек хлеба. Хозяйка увидела и долго била Юзефу плеткой по голове и спине. Два раза я убегала. Меня находил их дворник. Тогда сам барон срывал с меня платье и бил ногами. Когда теряла сознание, на меня выливали ведро воды и бросали в подвал. Новость. Сказала Юзефа. Хозяева уезжают в Германию с большой партией невольников и берут меня с собой. Я не поеду в эту трижды проклятую Германию. Я решила, что лучше умереть в родной сторонушке, чем быть втоптанной в проклятую немецкую землю. Я не хочу больше мучиться рабыней у проклятых жестоких немцев, не дававших мне жить. Завещаю, папа, отомстить за маму и за меня. Прощай, добрый папенька. Ухожу умирать. Твоя дочь Катя Сусанина. Моё сердце верит — письмо дойдёт. 12 марта 1943 года…"
С обратной стороны классной доски, на обороте прощального письма Кати Сусаниной, карта Беларуси. На ней обозначены места, где находились детские лагеря медленной смерти, где у детей отнимали кровь. Идея увековечить письмо на школьной доске «детской Хатыни» принадлежит писателю Василю Быкову.
И хотя мемориал окружен красивым яблоневым садом, здесь достаточно жутковатое место, в котором чувствуешь себя очень дурно. Причина — очень удачно подобранная композиция для выражения той непоправимой боли, которую доставила война тысячам детских жизней.
|
Просмотров: 1576 |
Добавил: Olesia |
Добавлено: 05.05.2017
|
|
