Форма входа
|
|
МЕНЮ САЙТА |
| Старые страницы
|
|
Новые страницы
|
|
Книги
|
|
Фоторепортаж
|
|
Здоровье
|
|
Мой баннер |
|
Статистика |
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0
|
|
17.06.2013 10.Приключения солдата Ивана Чонкина
|
41
Выстрел был очень удачным. Единственный снаряд угодил точно в цель. Бойцы по-прежнему лежали, прижавшись к земле и ожидая ответа со стороны противника. Ответа не было. И тогда временно исполняющий обязанности командира первого батальона младший лейтенант Букашев поднялся на четвереньки. -- За Родину!-- прокричал он хриплым от волнения голосом.-- За Сталина! Ура-а! Вскочил на ноги и побежал по мокрой траве, размахивая пистолетом. На какой-то миг замерло сердце, показалось, что он один и за ним никого. Но уже в следующее мгоновение услышал он за спиной мощное "ура" и топот десятков ног. Тут же заметил он и второй батальон, который тоже с криком "ура" бежал рассеянной цепью по улице, третий батальон, обойдя деревню понизу, приближался со стороны реки. Младший лейтенант Букашев со своими орлами первым перемахнул через ограду и ворвался на огород. То, что он увидел, показалось ему невероятным. Не увидел он горы вражеских трупов, не увидел сдающихся в панике солдат противника. Он увидел разбитый самолет, у которого правая верхняя плоскость была срезана осколком и висела на тонких тросиках, а хвост вообще валялся в стороне.
Недалеко от самолета на развороченной земле лежал красноармеец с голубыми петлицами, а над ним безутешно рыдала женщина в расстегнутой телогрейке и с растрепанными волосами. Букашев остановился. Остановились и подбежавшие за ним бойцы. Задние привставали на цыпочки, чтобы рассмотреть, что происходит впереди. Младший лейтенант, смущенно потоптавшись, стащил с головы каску. Бойцы последовали его примеру. Подошел и полковник Лапшин. Тоже снял каску.
-- Как фамилия этого красноармейца?-- спросил он у женщины.
-- Чонкин это Ваня, муж мой,-- сказала Нюра, заливаясь слезами.
С грохотом подъехал бронетранспортер. Из него выскочили автоматчики и стали теснить красноармейцев, расчищая путь тяжело вылезавшему генералу. Разобрали часть изгороди, чтобы комдиву не пришлось задирать ноги. Заложив руки за спину, генерал не спеша прошел к самолету. Увидев лежавшего на земле Чонкина, медленно стянул с головы папаху. Подбежал полковник Лапшин.
-- Товарищ генерал,-- доложил он,-- задание по ликвидации банды Чонкина выполнено.
-- Это и есть Чонкин?-- спросил Дрынов.
-- Да, товарищ генерал, это Чонкин.
-- А где же банда?
Полковник растерянно закрутил головой. В это время дверь избы отворилась, и несколько вооруженных красноармейцев вывели связанных людей в серых мундирах.
-- Вот она, банда,-- сказал сзади кто-то из красноармейцев.
-- Какая же это банда?-- появился откуда-то Ревкин.-- Это наши товарищи.
-- Кто сказал про них "банда"?-- спросил генерал и вгляделся в напиравших друг на друга красноармецев. В рядах произошло некоторое замешательство. Бойцы попятились. Каждый старался спрятаться за спиной другого.
-- Развязать их!-- приказал генерал полковнику Лапшину.
-- Развязать!-- приказал полковник младшему лейтенанту Букашеву.
-- Развязать!-- приказал Букашев бойцам.
-- Где же все-таки банда?-- спросил генерал, всем корпусом поворачиваясь к стоявшему сзади Ревкину.
-- А это надо у него спросить,-- сказал Ревкин и показал на подъезжавшего в двуколке председателя Голубева.
-- Иван Тимофеевич! Где же банда?
Голубев привязал лошадь к забору и подошел.
-- Какая банда?-- спросил он, с жалостью глядя на вчерашнего своего собутыльника.
-- Ну как же,-- заволновался Ревкин.-- Помнишь, я тебе звонил по телефону, спрашивал насчет вот товарищей, кто их арестовал? А ты мне сказал: "Чонкин со своей бандой".
-- Я не говорил "с бандой",-- нахмурился Голубев.-- Я сказал "с бабой". С ней вот, с Нюрой.
Услыхав свое имя, Нюра зарыдала еще пуще. Горючая слеза упала на лицо Чонкина. Чонкин вздрогнул и открыл глаза, потому что был не убит, а только слегка контужен.
-- Жив! Жив!-- прошелестело среди бойцов.
-- Ванечка!-- закричала Нюра.-- Живой!
И стала покрывать лицо его поцелуями. Чонкин потер висок.
-- Что-то я долго спал,-- сказал он неуверенно и вдруг увидел над собой много любопытных лиц. Чонкин нахмурился и остановил взгляд на одном из стоявших над ним людей, а именно на человеке, который держал в руке папаху.
-- Кто это?-- спросил он у Нюры.
-- А бес его знает,-- сказала Нюра.-- Какой-то начальник, я в их чинах не разбираюсь.
-- Так это ж генерал, Нюрка,-- подумав, сказал Иван.
-- Да, я генерал, сынок,-- ласково сказал человек с папахой. Чонкин смотрел на него недоверчиво.
-- Нюрк,-- спросил он взволнованно,-- а я, случаем, не сплю?
-- Нет, Ваня, ты не спишь.
Чонкин ей не очень поверил, но подумал, что генерал есть генерал и к нему надо относиться соответственно даже во сне. Он пошарил по земле рукой и, найдя лежавшую рядом пилотку, напялил ее на уши. Поднялся на нетвердые ноги и, чувствуя легкое головокружение и тошноту, приложил растопыренные пальцы к виску.
-- Товарищ генерал,-- доложил он, глотая слюну,-- за время вашего отсутствия никакого присутствия...-- Не зная, что говорить дальше, он замолчал и, часто хлопая ресницами, уставился на генерала.
-- Послушай, сынок,-- сказал генерал, надевая папаху,-- неужели ты один сражался с целым полком?
-- Не один, товарищ генерал!-- Чонкин подтянул живот и выпятил грудь.
-- Значит, все-таки не один?-- обрадовался генерал.-- А с кем же?
-- С Нюркой, товарищ генерал!-- приходя в себя, рявкнул Чонкин. Среди красноармейцев раздался смех.
-- Кто там смеется?!-- генерал разгневанно стрельнул глазами по толпе. Смех сразу стих.
-- Смеяться нечего, мать вашу так!-- продолжал генерал, постепенно припоминая все известные ему выражения.
-- Раздолбаи трах-тарарах... целым полком не могли справиться с одним говенным солдатом. А ты, Чонкин, я тебе прямо скажу,-- герой, хотя на вид обыкновенный лопух. От имени командования, так твою мать, объявляю тебе благодарность и награждаю орденом.
Генерал сунул руку под плащ-полатку, снял с себя орден и прикрутил его к гимнастерке Чонкина. Вытянувшись по стойке "смирно", Чонкин покосился на орден и перевел взгляд на Нюру. Он подумал, что хорошо бы сфотографироваться, а то ведь потом никто не поверит, что сам генерал вручал ему этот орден. Он вспомнил Семушкина, старшину Пескова, каптенармуса Трофимовича. Вот перед ними сейчас показаться!..
-- Товарищ генерал, разрешите обратиться!-- лейтенант Филиппов молодцевато кинул руку к виску. Генерал вздрогнул и посмотрел на лейтенанта без особой приязни. Не успели развязать, а он уже лезет.
-- Ну говори,-- сказал генерал неохотно.
-- Прошу ознакомиться с этим документом!-- Лейтенант развернул лист бумаги с дыркой в правом нижнем углу. Генерал взял бумагу и медленно стал читать. Чем больше читал, тем больше хмурился. Это был ордер. Ордер на арест изменника Родины Чонкина Ивана Васильевича.
-- А где же печать?-- спросил генерал, надеясь, что ордер не оформлен законным образом.
-- Печать прострелена в бою,-- с достоинством сказал лейтенант и потупился.
-- Ну что ж,-- сказал генерал смущенно,-- ну что же... Если так, то конечно... У меня нет оснований не верить. Поступайте согласно ордеру.--
Он отступил назад, освобождая путь лейтенанту. Лейтенант шагнул к Чонкину и двумя пальцами, как гвоздодером, вцепился в только что полученный орден. Чонкин инстинктивно попятился, но было поздно. Лейтенант дернул рукой и выдрал с орденом клок гимнастерки.
-- Свинцов! Хабибуллин!-- последовала команда.-- Взять арестованного!
Чонкина схватили под локотки. По рядам красноармейцев прошел шум. Никто ничего не понимал. Помня о роли командира как воспитателя, генерал Дрынов повернулся к личному составу и объявил:
-- Товарищи, мой приказ о награждении рядового Чонкина отменяется.
Рядовой Чонкин оказался изменником Родины. Героем он притворялся, чтобы втереться в доверие. Ясно?
-- Ясно!-- прокричали бойцы не очень уверенно.
-- Полковник Лапшин,-- сказал генерал,-- постройте полк и ведите на погрузку в эшелон.
-- Есть, товарищ генерал!
Полковник Лапшин выбежал на дорогу и, встав спиной к деревне, вытянул руки по швам.
-- Полк!-- закричал он, дав сильного "петуха".-- Побатальонно, в колонну по четыре, становись!
Пока полк выстраивался на дороге, генерал вместе с Ревкиным сел в бронетранспортер и уехал. Уехал от греха подальше и Голубев. Наконец полк построился и занял всю дорогу от одной околицы до другой.
-- Полк, равняйсь!-- скомандовал полковник.-- Смиррно! С места с песней шагом...-- полковник выдержал паузу...-- марш! Грохнули сапоги о влажную дорогу. Из середины строя взмыл высокий голос запевалы: Скакал казак через долину, Через кавказские края... И сотни голосов подхватили: Скакал казак через долину, Через кавказские края!
Мальчишки со всей деревни бежали вдоль строя и пытались подобрать ногу. Бабы махали платочками и утирали слезы. Позади полка хромая кляча тащила пушку-сорокопятку, а за пушкой ехал на колесиках инвалид гражданской войны Илья Жикин в буденовке. Проехав до середины деревни, он махнул рукой и повернул обратно. Вскоре после ухода полка жители Красного увидели выезжавшую со двора Чонкина полуторку. Лейтенант сидел в кабине рядом с шофером. Остальные четверо держали за руки стоявшего в кузове Чонкина, который, впрочем, не вырывался. За машиной, рыдая и спотыкаясь, бежала Нюра. Косынка сбилась на плечи, волосы растрепались.
-- Ваня!-- кричала Нюра, давясь от рыданий.-- Ванечка!-- и на бегу тянула руки к машине.
Чтобы прекратить это безобразие, лейтенант приказал шоферу ехать быстрее. Шофер прибавил газу. Нюра не выдержала соревнования с машиной и, споткнувшись напоследок, упала. Но и лежа, продолжала тянуть руку в сторону быстро удалявшейся машины... Сердце Чонкина заныло от жалости к Нюре. Он рванулся, но не тут-то было, его крепко держали.
-- Нюрка!-- закричал он, отчаянно мотая голвой.-- Не плачь, Нюрка! Я еще вернусь!
42
На закате того же дня кладовщик Гладышев вышел из дому, имея своей целью осмотр места недавнего сражения. И, проходя скошенным полем, за бугром, километрах в полутора от деревни, нашел он убитую шальной пулей лошадь. Гладышев сперва подумал, что это чужая лошадь, но, подойдя ближе, узнал Осоавиахима. Видимо, мерин был убит наповал -- возле уха чернела рваная рана, от которой к губам тянулась струйка застывшей крови. Стоя над мертвым мерином, Гладышев усмехнулся. Что греха таить, было такое -- поверил он своему странному сну. Не то чтобы совсем, но в какой-то степени все же поверил. Уж так все совпало, что трудно было не пошатнуться в своих лишенных мистики убеждениях. Ведь это ж, кому рассказать, стыд и смех, стыд и... Гладышев вдруг заметил, что на переднем копыте мерина нет подковы. -- Этого еще не хватало,-- пробормотал он и, наклонившись, сделал второе открытие. Под копытом, примятый к земле, лежал клочок бумаги. Охваченный предчувствием необычайного, Гладышев схватил бумагу, приблизил к глазам и остолбенел. Несмотря на густевшие сумерки и не очень-то острое зрение, селекционер-самородок разобрал написанное крупным неустановившимся почерком проступившие сквозь засохшие пятна грязи и крови слова: "Если погибну, прошу считать коммунистом".
-- Господи!-- вскрикнул Гладышев и впервые за много лет перекрестился.
1963-1970
СТРАНИЦА 1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
|
Просмотров: 1826 |
Добавил: Olesia |
Добавлено: 17.06.2013
|
|